Большой Хинган — Порт-Артур - Василий Романович Бойко

утратив свой язык и другие национальные особенности). Кроме того, там проживало более миллиона японцев, 1,2 млн. корейцев, 300 тысяч монголов, 175 тысяч русских.

Оккупировав в 1931 году Маньчжурию, японские империалисты образовали здесь марионеточное государство Маньчжоу-Го во главе с таким же марионеточным императором Пу И, которому не позволялось и шагу ступить без соизволения командующего Квантунской армией. Область подвергалась безжалостному ограблению — японцы вывозили отсюда миллионы тонн железной руды, угля, алюминия, меди и другого сырья. Однобоко, исключительно в целях войны, развивалась экономика — развертывалось производство стрелкового и артиллерийского вооружения, боеприпасов, взрывчатых веществ, синтетического горючего, строились предприятия по сборке боевых машин. Быстро расширялась сеть железных и шоссейных дорог — прежде всего с выходом к границам СССР. До 1931 года к советско-китайской границе подходило два конца железнодорожных линий, а к началу войны было подведено еще девять. Количество авиабаз, аэродромов, посадочных площадок возросло с 5 до 400, военных складов — с 7 до 870. На территории Маньчжурии у советских границ за эти же годы японцы оборудовали 17 укрепленных районов. Каждый из них занимал по фронту 50–100 и в глубину 50 километров и более, состоял из нескольких узлов сопротивления и опорных пунктов, имевших между собой огневую связь и сеть подземных ходов сообщения (галерей). Общая протяженность полосы укреплений составляла около 800 километров; здесь насчитывалось более 4,5 тысячи долговременных сооружений — дотов и дзотов, бронеколпаков, бронированных наблюдательных пунктов, окопов и т. п.

Укрепленные районы были заняты войсками, прошедшими специальную подготовку.

В течение весны и лета 1945 года японцы лихорадочно строили по всей линии границы полевые укрепления.

Таким образом, Маньчжурия была превращена в военно-экономическую базу и стратегический плацдарм агрессии милитаристской Японии против СССР.

Орудием этой агрессии являлась Квантунская армия.

До Великой Отечественной войны она следовавшими одна за другой провокациями прощупывала прочность Красной Армии, а в 1941 году в соответствии с планом «Кан-току-эн» была приведена в боевую готовность, чтобы в любой момент двинуться через советскую границу. О том, как далеко зашла эта подготовка к войне, свидетельствует такой факт: в штабе Квантунской армии был создан специальный отдел, занимавшийся разработкой оккупационного режима и плана военного управления в советском Приморье, Хабаровском крае, Читинской области и Бурятской АССР.

Квантунская армия являлась главной и самой мощной частью сухопутных войск Японии. Она укомплектовывалась отборным командным составом, самыми боеспособными частями, солдаты которых усиленно обрабатывались в духе шовинизма и ненависти к Советскому Союзу, к социализму.

Надо сказать, что до определенной поры Квантунская армия, выжидавшая момент для нападения на СССР, чувствовала себя довольно спокойно. Войска Чан Кайши, как и армии, руководимые Компартией Китая, активных действий против нее не предпринимали. Советский Союз, отягощенный единоборством с фашистской Германией, держал на Дальнем Востоке только силы, необходимые для обороны. А все планы японских милитаристов в Маньчжурии в это время были рассчитаны на ведение наступательных действий. Но начиная с 1943 года, когда в Великой Отечественной войне произошел коренной перелом в пользу Советского Союза, и особенно после поражения Германии, японские милитаристы вынуждены были временно, как они считали, перейти к оборонительной стратегии.

За лето 1945 года Квантунская армия удвоила свои силы. В Маньчжурии и Корее японцы сосредоточили две трети своих танков, половину артиллерии, все укрепрайоны начали приспосабливаться к ведению сдерживающих действий. Оперативными планами японского командования предусматривалось использовать войска местных правителей, жандармские, полицейские и железнодорожные военизированные формирования, вооруженные отряды резервистов из числа японских переселенцев. Словом, когда японской военщине подошла пора расплачиваться за совершенные ею ранее злодеяния, она выставила против Красной Армии все. В результате к началу августа 1945 года общая численность ее стратегической группировки превышала 1 миллион человек с 1215 танками, 6640 орудиями и минометами, 1907 боевыми самолетами. Вся эта группировка организационно включала три фронта и две отдельные армии (24 пехотные дивизии, 9 смешанных бригад, 2 танковые бригады и бригада смертников), а также воздушную армию и Сунгарийскую военную флотилию.

Но дело было не только в большой численности противостоящих нам сил противника. Надо было принимать во внимание, что личный состав Квантунской армии, как уже отмечалось, длительное время активно воспитывался в духе милитаристской идеологии, фанатичной преданности императору и ненависти к советским людям.

В японской армии были основательно разработаны формы и методы идеологической обработки и воспитания военнослужащих. Они считались буквально большим духовным богатством нации, приобретенным на протяжении длинной истории. Даже нынешние апостолы «самурайского духа» в Японии навязчиво пропагандируют это «богатство», тем более тогда мы должны были считаться с той шовинистической школой одурманивания, какую проходили солдатские массы в армии противника.

Сутью, смыслом этой обработки являлось внушение каждому японскому солдату нескольких догм, какими он должен руководствоваться в жизни, например, таких: японский император (микадо) — божество, сын неба, а все японцы — его Дети. Отсюда японский народ — избранная, высшая раса, он призван стоять во главе других народов; высший смысл жизни солдата — умереть за императора, потому что если солдат гибнет на поле брани, то душа его превращается в ангела-хранителя империи; лучший из цветков — сакура, лучший из людей — самурай и т. п.

За всеми этими высокопарными изречениями стояла, однако, вполне земная, злободневная цель — привить японскому солдату прежде всего черную, тупую ненависть к стране Советов, к русскому народу.

Органами обработки солдат в полках и дивизиях японской армии были так называемые «комиссии по морально-политическому воспитанию». Они проводили беседы о воинской нравственности и дисциплине, разумеется в определенном понятии, об истории и географии Японии, о противнике — Красной Армии, о международной жизни. Широко использовались специально составленные радио — и кинопрограммы, наконец, песни. Много внимания уделялось всякого рода армейским праздникам, в каждом полку отмечались дни комплектования, вручения знамени, посещения императором, завершения обучения…

Можно себе представить, каким зарядом шовинистического зелья напичкивался постоянно японский солдат! А ведь вся эта армейская система «воспитания» только продолжала и закрепляла то, что японцу прививалось с самых ранних лет в семье, в школе, в так называемых «детских корпусах», где были дети от 5 до 14 лет. Существовал еще «Союз молодежи» — многомиллионная организация мужчин до 30 лет, практическое руководство которой осуществляли военные, по всей стране действовали «участки призывной подготовки», через которые проходили поголовно все молодые японцы. И от детской кровати до самого этого «участка» они слышали одно и то же: будь хорошим солдатом, считай счастьем отдать свою жизнь за императора.

Таким был враг, противостоявший нам. Нельзя было недооценивать ни количества его дивизий, вооружений и укреплений, ни проявлявшегося на протяжении многих десятилетий коварства в методах борьбы, ни внушенной злой волей ненависти его солдат к нашей стране.

Теперь его